Виктор Дорофеев: «Тихой сапой, как говорят в народе, и живем»

Текст: Юлия Божко
Фото автора
Фото директора СПК «Ергенинский»: «Волгоградская правда»

Сказать, что Волгоградская область богата водными ресурсами – значит не сказать ничего. Казалось бы, жители региона на Волге – одной из самых крупных рек на Земле, постоянно должны использовать в своем рационе продукты местных рыбных предприятий. Однако в какой магазин ни зайди, на каком рынке ни спроси, даже мелкая «кошачья радость» – не местная. Все везут то из Ростова, то из Астрахани. Где же волжские караси, белые амуры, карпы, да сазаны? «Рынок АПК» побывал на одной из некогда ведущих рыборазводных баз области – СПК «Ергенинский».

Вот уже больше полувека сельскохозяйственный производственный кооператив «Ергенинский» занимается рыбой. Производство полносистемное и специализируется на двух основных направлениях: на так называемом рыбопосадочном материале (личинки и мальки) и товарной рыбе.Чем же сегодня живет старейшее рыбоводное предприятие, в составе которого более 1,5 тыс. га водоемов?

На ком пруды держатся

– Пару лет назад я по два раза в день все пруды пешком обходил, сейчас уже не до этого, – рассказывает Владислав Всеволодович Смолин, заслуженный ихтиолог, руководитель инкубационного цеха. В августе он отметит 70-летний юбилей, но этот поджарый мужчина выглядит за рулем своей «Нивы» на 10, а то и на 15 лет моложе. Большую часть жизни он посвятил «Ергенинскому». После Астраханского института рыбного хозяйства, Владислав Всеволодович несколько лет работал в Волгоградском отделении ГосНИОРХа, затем, в 1970-х, пришел на рыбразвод.

Летом уклад жизни прост: каждый день в 6 утра он осматривает хозяйство, затем раздает задания. Где-то необходимо прочистить каналы и шлюзы, где-то подсадить водоросли, в этом году закупили хлореллу, а на летующих (отдыхающих раз в несколько лет) прудах через неделю можно и озимые выборочно косить – будущий корм для рыбы. Кажется, что в этом месте с советским обаянием все держится именно на Всеволодовиче – так по-простому зовут его подчиненные.

– У нас производство полного цикла. Сами сцеживаем икру и молоки – это нелегкий труд, порой маточная рыба может доходить до семнадцати килограммов! Выводим личинку, высаживаем в мальковые пруды, где она подращивается до 100 миллиграммов. После двух недель часть идет на продажу, остальных отправляем в выростные пруды, где мальки уже набирают до 30 граммов. Там их уже кормят дробленкой, которую сами же и делаем: выращиваем ячмень, пшеницу на свободных прудах. За два года трудов рыба набирает товарный вес, и ее можно уже продавать.

В прудах «Ергенинского» разводят карпов, сазанов, белых амуров, толстолобиков, и даже щук. Вместе они легко уживаются, потому что не конкурируют за еду. Карпы питаются донными организмами, толстолобик – микроводорослями, амуры – водной растительностью и кормом, а щуки подъедают уже слабую рыбку.

– Я видела, у вас на въезде есть платный пруд.

– Да, мой проект, – с улыбкой говорит рыбовод, – в год с него до миллиона получаем. Хотя путевка стоит недорого. Любой желающий может приехать на день, половить рыбу, душу отвести. Спросом пользуется, это же интереснее, чем просто купить те же пять килограммов.

Базу построили на этом месте не случайно: она включена в целую водную систему. Уровень Волго-Донского канала, откуда питаются пруды, выше рыбразвода, то есть вода идет к ним самотеком. Затем, с «Ергенинского» она уходит в Дубовый овраг, а потом Сарпинские озера. Только раньше, в советские времена, наполнить пруды можно было бесплатно, сейчас за перекачку воды приходится отдавать 5–6 млн руб. в год. Но самая главная проблема – некому передать дело.

Инкубационный цех

– Всеволодович, там в инкубационном малек в какой-то из ванн утекает, не могу понять, где, – встрепенувшись от нашего появления, тараторит работница.

Течь быстро починили, но рыбовод раздосадованным так и остался.

– Не хватает квалифицированных кадров, я выйду на пенсию, и некому мое место занять. Молодежь не идет в сельское хозяйство, еще бы с такими условиями и на такую зарплату. Студенты из аграрного университета к нам приезжают постоянно, но надолго мало кто задерживается. После весенней практики осталась только Дарья, может, она меня и сменит, – размышляет Владислав Всеволодович.

Девушка закончила в этом году второй курс. Заниматься рыбами не было ее мечтой, просто, когда пришла пора определяться с экзаменами, решила сдавать любимый предмет – биологию. На рыбоведении привлекли и большое количество бюджетных мест, и специалитет. За первые годы обучения втянулась и даже решила стать работником инкубационного цеха на лето.

– Сейчас везде нужен опыт. А где его взять студентам? Практика мне здесь понравилась, сразу устроилась работать. И с Красноармейского ездить не далеко, и у Владислава Всеволодовича можно еще многому научиться, все-таки 40 лет стажа дают о себе знать. Потом, после университета, возможно и останусь на какое-то время, хотя есть предприятия и более современные, – делится Дарья Клименко.

По словам директора рыбразвода Виктора Дорофеева, оборудование действительно не менялось уже давно, но его вполне достаточно для производства нынешних 500 тонн товарной рыбы и 60 млн сеголеток (мальков) в год. Его бы хватило и на большее, в былые времена «Ергенинский» мог производить с той же технической поддержкой до 1,5 тыс. тонн и 100 млн соответственно, только сейчас, как говорят уже сами работники, спроса на местную рыбу нет.

– Раньше у нас было восемь машин, с которых мы торговали рыбой, сейчас – осталась одна, – сетует Владислав Всеволодович. – Найти ергенинскую рыбу теперь можно только в небольших магазинах села Большие Чапурники, Красноармейского и Кировского районов Волгограда и на ярмарках. Большую часть забирают перекупщики.

В кабинете директора

Когда заходишь к директору рыбзавода, кажется, что оказался в музее какого-нибудь партийного советского чиновника. Просторно, как и во всех цехах – чисто, отделанные шпоном и залакированные стены встречают коричневой теплотой, нетронутые большие книжные шкафы с макетами рыб так и навевают мотивы советских трудовых песен, даже органайзер с карандашами – тех времен. Время выдают только торчащие розетки и белоснежные кипы документов на рабочем столе.

– В последнее время и правда сложно со сбытом рыбы. Когда я обращаюсь к крупным магазинам, к примеру, в «Зельгрос», мне сразу начинают диктовать очень жесткие условия. «Нам нужно 20 килограммов завтра к 7 утра». А мне нет смысла столько везти через весь город, только топливо и окупится. Поэтому во всех сетевых магазинах мы встречаем ростовскую рыбу, или из других ближайших городов. У них есть специальные региональные программы для рыбных хозяйств. Я знаю, что тем же ростовским предприятиям возмещается практически половина затрат на дорогу. В Астрахани, к примеру, большая часть всего бюджета подобных предприятий – это дотации. У нас в Волгоградской области такой поддержки нет, – рассказывает директор СПК «Ергенинский» Виктор Дорофеев.

– Будь она у вас, какие направления вы бы стали еще развивать?

– Мы привыкли у природы все время брать. Вы посмотрите, сколько у нас сейчас браконьеров появилось, а ведь за ними нужно долгие и долгие годы восстанавливать популяцию. Да, по весне можно много новостей увидеть, мол, выпустили столько-то мальков в Волгу, но это капля в море, большая часть гибнет. У нас есть возможность заниматься воспроизводством рыбных ресурсов, наше предприятие это практиковало и в советское время. Мы могли бы легко зарыбить водохранилища на канале, ближайшие озера и главное – следить за этим. Что интересно, программа такая есть и сейчас, но денег на нее в регионе нет, а кто таким меценатством будет заниматься? В перспективе хотел бы открыть перерабатывающий цех – его очень не хватает. И сделать производство безотходным. Нам приходится избавляться от сорной рыбы – карася, а ведь из него можно было бы делать отличный комбикорм.

– Но ведь на что-то вы живете, куда все-таки получается сбывать то, что выращиваете?

– Могу сказать одно – держимся! Жаловаться нельзя, в 1990-е выстояли, когда как многие сразу разорялись. Сейчас мы полностью окупаемся, у нас есть постоянные клиенты. Только если мы того же амура продаем по 130 руб./кг, они потом на рынке – за 170 руб./кг. Хорошо покупают посадочный материал, к нам из многих областей за ним приезжают. Сегодня, кстати, тоже обещали.

Возвращаемся обратно в цех, а там уже полным ходом идут работы по упаковке двухнедельного малька. То тут, то там ходят работники, кто-то несет новые целлофановые мешки, кто-то баллон с кислородом, Владислав Всеволодович не суетясь подсчитывает ковшиком количество подросшей молоди, должно быть полмиллиона. Их потом погрузят в специальные пакеты с водой, запустят туда воздух и заберут на ферму. Так можно транспортировать посадочный материал целые сутки.

– Куда повезете?

– В Калмыкию, на свой прудик. Вырастим, а там обратно в Волгоград продавать. Лет 10 уже с «Ергененским» сотрудничаем, туда-сюда ездим. И близко, и цены хороши, – отвечает Александр Байрамов.

– А окупается такой бизнес?

– Сами посчитайте, миллион такой подрощенной молоди стоит 70 тыс. руб. Мы взяли половину. Если хотя бы 30% выживет – это будет очень хорошо. Умножьте каждого примерно на один-два килограмма, а затем на рыночную стоимость. Нам очень выгодно!

Сразу вспоминается фраза директора «Ергенинского», брошенная вскользь еще до интервью: «Тихой сапой, как говорят в народе, и живем».