Российское село обречено?

Автор: Константин Смолий

Правительство озаботилось несовершенством механизма привлечения в сельскую местность граждан по направлению служб занятости. Новый закон, вступающий в силу 1 октября, сделает привлечение безработных на село более гибким и мобильным. Однако нуждается ли российское село в трудовых мигрантах? Есть ли вообще у наших сел какие-либо перспективы развития?

Суть новшеств, предложенных правительством в новом законе, сводится к наделению субъектов федерации дополнительными полномочиями. Так, именно регионы будут устанавливать порядок и критерии отбора работодателей для участия в программах занятости. Благодаря этому можно будет более гибко реагировать на отраслевые диспропорции сельской занятости, просто оптимизируя состав участвующих в программе работодателей. Кроме того, регионам дали инструменты дополнительной мотивации безработных ехать на село. Минимальная продолжительность трудового договора с работником теперь сокращается с трех до двух лет. К тому же, региональная власть отныне может ввести меры дополнительного финансового поощрения работников, переселившихся на село.

На наш взгляд, уже сам факт появления этих инициатив говорит о том, что такой способ повышения трудовой мобильности наших граждан работает далеко не эффективно. И дело не только в том, что государственный механизм переселения работников из городов в села несовершенен: гораздо важнее неготовность многих наших сограждан менять привычные условия жизни. Ценность спокойной гармоничной жизни на лоне природы, толкающая горожан на миграцию в деревню, в современной России развита гораздо меньше, чем на Западе. Поэтому, согласно исследованиям, переезд в абсолютном большинстве случаев носит вынужденный, временный и при этом меркантильный характер.

Интересно в этом смысле исследование «Мотивы, условия и последствия миграции городского населения в сельскую местность в России», проведенное в НИУ ВШЭ. Согласно ему, в деревню готовы переехать около 25 миллионов горожан, но только если условия их жизни будут приближены к городским. Имеются в виду прежде всего инфраструктура и зарплата. Также ожидается всесторонняя помощь от властей при переезде вплоть до обеспечения жильем. Однако очевидно, что на практике такого добиться не удастся. К примеру, в исследовании говорится, что если в качестве условия обозначить отсутствие централизованного газо- и водоснабжения (что в деревнях по-прежнему частое явление), то внушительная цифра в 25 миллионов сразу же сокращается до семи. А при условии сохранения отставания сельской зарплаты от городской готовых к переезду останется и вовсе миллион.

Между тем, зарплаты на селе традиционно ниже городских. Компенсировать это можно приусадебным хозяйством, но к такому дополнительному труду готовы явно не все. Вот и остается правительству для улучшения показателей дать региональным властям право дополнительно стимулировать переезжающих финансово. Именно для сокращения разницы между сельскими доходами и городскими (даже если речь идет о безработных, у которых актуальных доходов вообще нет, но зато есть зарплатные ожидания, сформированные в городах). И право регионов выбирать наиболее платежеспособных работодателей тоже может улучшить статистику.

Дело в том, что основными работодателями на селе остаются бюджетная социальная сфера и сельское хозяйство. И вот от сельхозпредприятий чиновники наверняка и ожидают существенной помощи в трудоустройстве новоприбывших и создании для них привлекательных условий труда. Однако способны ли аграрии ответить на чаяния чиновников? И если да, то какие именно аграрии? Немного прояснить ситуацию поможет история, опубликованная недавно газетой «Известия».

Сотрудники этой газеты заинтересовались объявлением, размещенным на сайте администрации одного из районов Забайкальского края. Людям, пострадавшим от наводнения и потерявшим кров, предложили приехать в село Песковатка Воронежской области. Журналисты приехали в это село и выяснили, что здесь активно развивается животноводство: строятся крупные молочные комплексы, появляются рабочие места, инвесторы готовы даже вкладываться в социальную и коммунальную инфраструктуру, так чаемую потенциальными переселенцами. Одна беда – нет людей. На вакансии трактористов и доярок требуется около 150 человек, а всего в селе проживает меньше 500.

Отсюда видно, что реальная возможность для массового переезда горожан во вполне достойные условия есть только там, где работают крупные агрохолдинги, способные потянуть социалку и коммуналку, но при этом наблюдается дефицит местного населения. Однако почему там сложился дефицит? На это ответила глава администрации Песковатки, по словам которой, раньше здесь занимались только растениеводством, и фермеры так автоматизировали все процессы, что нужда в людях отпала. Вот в чем главная причина невостребованности людей: автоматизация процессов, которая и стала движущей силой урбанизации в два последних века. Этот процесс не остановлен и сейчас: можно не сомневаться, что песковатские комплексы, владельцы которых обладают серьезными ресурсами для технологической модернизации, вскоре автоматизируют и свои новые предприятия, и потребность в людях снова заметно снизится.

Таким образом, никаких значительных перспектив у процесса переселения горожан в деревни нет, ведь сельскому хозяйству в перспективе люди нужны все меньше и меньше. Любое современное производство переходит на автоматизированные рельсы, и сельское хозяйство – не исключение. Поэтому предпринимаемые государством меры могут носить только очень ограниченный, локальный характер: за счет дотаций и преференций можно добиться того, что где-то за счет приезжих закроется какой-то дефицит кадров, но никакого устойчивого тренда не сформируется.

Российское село в условиях быстрой модернизации аграрного производства обречено на вымирание.